А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Ждем не дождемся осеннего карнавала-листопада. Дамы готовятся, заказывают маски, наряды. Я тоже заказала: буду птицей.
Масса сплетен. Засасывает, как в теплое и чуть-чуть вонючее болото. Хочется бежать, но бежать некуда, да и нельзя пока. Терплю и все еще на что-то надеюсь.
Как чувствует себя Билли? Это не только я спрашиваю, ты догадываешься, наверное. Боюсь, это единственное сильное беспокойство, которое Глеб сейчас испытывает. Мне кажется, он оттягивает на себя то, что должно было обрушиться на мальчика. Прямо он этого, конечно, не говорит, и не скажет никогда, и себе самому в этом не признается. Но чутье у меня еще сохранилось.
Целую тебя и обнимаю, и Билли тоже целую тысячу раз, а Сайруса, когда он вернется, целуй сама - второго такого не найти. Прощай. Твоя О."
"Многоуважаемый Алексей Мартынович!
Большое спасибо за присланные материалы. В свою очередь высылаю документы, касающиеся расследования интересующего Вас дела из тамошних полицейских архивов. По долгу службы я их скопировал, а дальнейшие события свели их ценность к нулю. Как я вижу теперь, мы просто не понимали их истинного значения.
Спешу поделиться возникшими у меня сомнениями. Не будет ли "Книга Марина" попросту опасна в сторонних руках? Ведь так до конца и не известно, что именно произошло с экспедицией Иконникова. Не было ли это попыткой неумелого вмешательства? Впрочем, это чистые спекуляции.
Известно ли Вам, кто такой "А.", упоминаемый Борисом Ив. в дневнике?
Мне привезли на разборку огромное количество бумаг, захваченных в каком-то республиканском поезде. Занят сейчас преимущественно этим, на собственные изыскания времени не остается. Говорят, республиканской разведкой сейчас руководит наш общий знакомец Якоби. Как играет с человеком судьба! Впрочем, только ли с ним?
Кланяйтесь супруге. Простите, что пишу редко - все время то в седле, то на колесах. далее